Андрей Монастырский (Москва), Вадим Захаров (Москва-Берлин) читают стихотворение Юрия Лейдермана (Одесса-Берлин). Съемка и режиссура Андрея Сильвестрова (Москва). Цикл “Хроники Лейдермана”.

“Это действо, как и предыдущее, было совершенно в рамках группы “Капитон” в 2008 году. По специально оформленным мной маленьким самодельным книжечкам Андрей Монастырский и Вадим Захаров должны были читать дуэтом следующее стихотворение (из моего сборника “Стихотворения для греческого театра”):

И пипюси Геракла − огонь, огонь!
И лев его − сталь, сталь!
И бедра его − трон и Крон,
И брови вниз, как стихарь.

И хребет Геракла − доись, доись!
Зябликом копчик в пыли.
На костер можно завтра, потом, обойдясь,
Ведь товарищей нету. И-и-и!

Андрей Сильвестров, мой многолетний соавтор по фильму “Бирмингемский Орнамент”, осуществлял режиссуру и съемку. Как мы и договорились с ним заранее, он постарался максимально затянуть ее, понуждая Монастырского и Захарова ко все новым дублям.
Как оно все происходило было потом хорошо описано Eленой Калинской, американским исследователем, специалистом по московскому концептуализму:
“… Вторая акция была Лейдермана. Она происходила почти там, где мы начинали. На поляне, где сходились две тропинки, окруженные лесом и какими-то холмиками, Андрей Сильвестров начал распаковывать свою камеру и технику для съемки. У него был серьезный штатив и камера, которые он поставил лицом вдоль тропинки. Монастырскому и Захарову были вручены маленькие книжечки, сделанные Лейдерманом, с какими-то стихами, написанными на ярко-синей бумаге (напоминало Матисса). Что-то о Геракле и Огонь! Огонь! Огонь! Что-то о «пипюси» и о какой-то птичке «копчик в пыли». Мне трудно было что-то понять, но напоминало мальчишеские игры и какие-то глупые стишки. Было объявлено, что акция будет состоять из съемки чтения этих стихов в один голос, и они начали это делать. Монастырский, кивая головой и интонируя как какой-то классический русский поэт, и Захаров, читающий в быстром темпе. Каждый раз Сильвестров хвалил исполнение – это было очень хорошо… – а потом обращал внимание на что-то, что «чуть-чуть не так». Давайте попробуем еще один дубль. Каждый раз стих кончался на растянутом звуке и-и-и-и-и! И каждый раз что-то в нем было неправильно. Либо не достаточно чувства, либо не вместе, либо не достаточно друг другу, либо не достаточно в камеру. Через некоторое время стало понятно, что все это было ради акции. Лейдерман ходил вокруг съемки, махая руками как дирижер оркестра и время от времени отворачивался, чтобы сдержать или скрыть смех. Как только начались жалобы, задачей Сильвестрова стало убеждать двух актеров, что съемка почти закончена. Он это делал героически, после множества дублей прямо в камеру извлекая из них еще съемку-восьмерку и даже ручную съемку в 360 градусов чтения «друг другу». Оба чтеца казались уставшими и злыми, под конец у Захарова начался кашель. Один смешной момент всей этой абсурдной сцены наступил, когда чтение Захарова назвали слишком быстрым и Монастырский начал жаловаться, что, действительно, Захаров читает слишком быстро и может быть даже и без чувства… ”
Зритель или читатель, конечно, всегда прав, поэтому защищать свое произведение − дело нестоящее. И все-таки, мне кажется, Лена недооценила мое стихотворение, особенно строчку “… зябликом копчик в пыли..”, которую я отношу к числу лучших из мной когда-либо написанных. Кроме того, от нее ускользнуло само содержание, связанное с огненным апофеозом Геракла. Когда тот, страдая от въевшейся в кожу отравленный одежды, был готов лечь на погребальный костер и вознестись к богам, никто из товарищей не решался помочь ему и возжечь огонь…
В конце концов, правда, это сделал пришедший Филоктет. За это Геракл подарил ему свой лук с отравленными стрелами. Остальные наверное просто толпились вокруг и документировали происходившее. Сами не зная зачем … для архива. И-и-и!”

Юрий Лейдерман.