ТИСТОЛ О ТИСТОЛЕ

Биография Олега Тистола (Киев), записанная в апреле 2013 года. Текст создан при поддержке Юрия Каплуна (Киев) и Константина Климашенко (Киев).

НАЧАЛО

Я родился в 1960 году в поселке городского типа Врадиевка (Николаевская область). Это было интернациональное местечко. Фамилия Тистол — редкая, перешла ко мне по папиной линии, и означает в переводе с молдавского – пистолет. Второй дедушка – по маминой линии имел фамилию Болгарин, и предки его были выходцами из Болгарии.

 

Как-то я сказал папе, что они родом из Молдавии. Папа долго смеялся, так как много поколений Тистолов не ассоциировали себя с великим молдавским народом. Несмотря на корни, семья была сугубо украиноязычной.Интернациональная среда Врадиевки влияла на мое становление. Благодаря ей, сегодня имею европейское представление о человеческих взаимоотношениях.

Мне глубоко отвратительны агрессивные проявления какого-либо национализма или антисемитизма.

Еще в детстве я понял, что  когда люди начинают искать причины своих проблем в других нациях– это проявление жлобской слабости.

 

НИКОЛАЕВ

Николаев оказался тем городом, в котором я поменял язык общения с украинского на русский, так как, живя в нем, можно было получить в морду из-за того, что ты говоришь по-украински. С тех пор болезненно воспринимаю ситуацию, когда людей заставляют говорить на том языке, на котором они не хотят.

 

Николаев был закрытым и богатым городом, но в Советском Союзе он занимал первое место по малолетней преступности.

Уличные прогулки могли закончиться фатально, что  научило меня бороться за себя и выработало отвращение к уголовной романтике на всю жизнь.

Я с детства наблюдал, как талантливый ребенок превращается в урку, и до сих пор воровство любого вида для меня является отвратительным явлением, которое тормозит процессы развития общества.

Министр культуры всего Советского Союза Екатерина Фурцева в те времена поддерживала женщин, и мою маму — Валентину Сергеевну назначили  начальником Николаевского областного управления культуры.

Ради меня она открыла первую в городе художественную школу, куда пригласила потрясающих преподавателей шестидесятников – молодых красивых людей.

Единственной учительницей в моей жизни считаю Татьяну Михайловну Купцову, которая внушала детям по тем временам крамольные, но правильные для них вещи.

Знакомила учеников с творчеством Сезанна, Ван Гога и других столпов мирового искусства, что сыграло немаловажную роль в моей жизни, поставив меня в выигрышное положение в период поступления в 1974-м году в РХCШ.

Уже тогда я понял, что  научиться рисовать – не проблема, но избирать для себя в кумиры Шишкина – это не очень хорошо. Особенно, если речь идет о второй половине ХХ века.

В николаевском музее находилась роскошная коллекция произведений Верещагина.

Я с огромным уважением относился к творчеству русского баталиста 19 века, но рисовать как Верещагин было стыдно, так как  рядом с его

работами на стенах уже висели Фальк и Кончаловский.

Считаю, что РХСШ – самое яркое явление в моей творческой биографии, так как там я находился в котловане стилей, течений, мировоззрений, потрясающих людей – будущих режиссеров, актеров, художников и даже милиционеров. Это творческое варево и дало тот мощный заряд прочности моего поколения – заряд, который питает украинское искусство до сих пор.

 

 

ВУЗ

В 1978 г., закончив РХСШ, в Киевский институт поступать не захотел, так как считал это занятие депрессивным и не имеющим смысла. Я не понимал, зачем тем же, с той же компанией и с теми же натурщиками, что и в худшколе, заниматься еще 6 лет. Поэтому избрал Львовский институт  декоративно-прикладного искусства, а именно — художественное ткачество, так как думал, что оно очень похоже на живопись.

С первого раза не поступил, за это до сих пор благодарю судьбу. Год  проработал в Николаевском худфонде художником-шрифтовиком, что принесло невероятную пользу. Научился работать руками, но понял, что работать в худфонде не хочу.

Через год я избрал тот же институт, но факультет дизайна, проектирования интерьеров и мебели, так как решил на всякий случай освоить параллельную профессию, чтобы не зарабатывать живописью себе на жизнь. К этому выбору подключились родители, осознавшие, что юному дарованию без блата в советский вуз поступить практически невозможно.

Так я переехал во Львов, но не прижился в этом городе. Мой львовский круг общения – были те же киевляне – Коля Маценко, Марина Скугарева, Саша Дяченко и Юлик Писнячевский и т.д.

 

АРМИЯ

Это следующий ключевой момент в моей жизни. Я должен  был служить в Киеве и ночевать дома или у девушек. Но попал в лес, в секретные войска, которые условно назывались  «Макаров 1». За это тоже благодарен судьбе, потому что там познакомился с Константином Реуновым, и «Волевая грань национального постэклектизма» родилась именно там.

 

АКТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

По возвращению в Киев, взорвался Чернобыль, и началась бурная творческая деятельность. Мы с Реуновым стали писать огромные картины, появилась возможность выставляться. Я работал на оформительском комбинате, Реунов учился. Все было ярко и красиво, но к 1988-му году нам стало скучно в Киеве, и мы отправились в Москву в сквот «Фурманный переулок».

Олег Тистол и Винни Реунов. Москва, 1990-е

Там мы подружились с куратором Ольгой Свибловой и сразу же начались серьезные международные проекты, расширилось  сознание, восприятие мира. 90-е годы были активны в плане проектов, но очень тяжелые в отношении выживания. Тогда же появилось явление, которое позже было названо «Нацпромом».

В 1991 я с Мариной Скугаревой уехал в Швейцарию, Реунов — в Лондон. В Швейцарии понял, что жить там не смогу, и в 1993 вернулся с супругой в Киев. Решение принял осознанно и пока еще не пожалел о нем.

Время, с начала 2000-х и по день сегодняшний называю просто процессом, и описывать его мне не интересно. Кроме одного знакового факта. В 2006-м году я находился в страшной депрессии, и был приглашен на пленэр в Крым, меценатом которого выступил бизнесмен Денис Шевченко. Рисовать нужно было «ню». Но я фактически ничего не делаю на заданные кем-то темы. Решил, что гола баба — везде гола баба, а пальма – это всё. С тех пор пишу пальмы и не могу остановиться.

 

СЕЙЧАС

Киев из меня сделал социопата. Понял, что если к Киеву относиться, как к комфортной даче, то этот город нельзя не любить, но если как к культурной столице – его можно возненавидеть. Категорически избегаю серьезных социальных контактов, считая это  бесполезным и бессмысленным занятием, а также подумываю о том, чтобы свалить из столицы в Крым.

2013 г.

 

 

Записала Ната Катериненко